В мире талантов встречаются те, что отличаются стабильностью и всеобщим признанием, и те, что проявляются резко, порой даже с шероховатостями. Юрий Моисеев принадлежал ко второму типу – его дарование было ярким и неординарным, как на льду, так и на тренерской скамейке. Он реализовал себя в этих двух амплуа, пожалуй, в равной мере, став заметной, но не всегда центральной фигурой.
Будучи игроком, он лишь однажды выступил на крупном международном турнире в составе сборной СССР, однако снайперски точно завоевал олимпийское золото и титул чемпиона мира на Играх в Гренобле в 1968 году. Путь к высшим тренерским регалиям занял у Моисеева гораздо больше времени, но и здесь он не остался без главного достижения, приведя казанский «Ак Барс» к чемпионству России в 1998 году.
Я прекрасно помню тот сезон, ту команду «Ак Барс», её главного тренера и некоторые пресс-конференции с участием Юрия Ивановича. С журналистами он общался в привычной и своеобразной ироничной манере, его суждения отличались независимостью и неординарностью; он не ограничивался краткими ответами, но и не углублялся в пространные рассуждения. Его подопечные кропотливо набирали очки, стараясь не упустить ни одного. У середняков и аутсайдеров не было ни единого шанса, хотя с примерно равными соперниками приходилось куда сложнее. Тем не менее, к финишу регулярного чемпионата стало очевидно, что эта крепкая и бойцовская команда, не изобилующая звёздами, уже не упустит чемпионский титул.
Чемпион страны в сезоне 1997/1998 определялся именно по результатам регулярного этапа, а Кубок, который впоследствии достался магнитогорскому «Металлургу», рассматривался как дополнительное достижение. Понятно, что Юрий Моисеев, обладая огромным опытом успешного прохождения именно регулярных частей чемпионата, оказался в своей стихии. Он зарядил этим и команду, и весь клуб, не давая никому ни минуты покоя и постоянно поддерживая максимально высокий уровень напряжения. Всем было непросто, но «барсов» вела большая цель, которую Моисеев не озвучивал ежедневно, но воплощал всем своим существом – ежечасно и ежеминутно. Он прекрасно осознавал, что именно такой высокий накал может помочь реализовать мечту всего казанского хоккея и его личную мечту.
Конечно, у него были титулы и звания, ведь ещё в середине 70-х он был ассистентом в родном ЦСКА, сначала у Константина Локтева, а затем у Виктора Тихонова. Вклад Моисеева в армейские успехи был весьма значительным и сильно недооценённым – именно он, особенно при Тихонове, отвечал за основную работу с армейской молодёжью, неся ответственность за каждого талантливого, но ещё не готового к большим матчам игрока. Многих он предостерёг от поспешных решений покинуть команду из-за отсутствия места в основном составе, многих вывел на высокий уровень; то, как отзываются о Моисееве его бывшие подопечные, бесценно. Лавры, естественно, доставались главному тренеру, о Моисееве вспоминали нечасто, потому что его вклад в тотальное доминирование ЦСКА заключался не в переманивании очередного таланта из провинции, а именно в кропотливой и ежечасной работе с ним. Немногим удавалось работать с такой интенсивностью и страстью, как Моисееву, но за это орденов не дают; для этого необходима вся полнота ответственности и большие успехи на соответствующей должности. То есть, нужно было в любом случае покинуть насиженное место и выйти из-за кулис на авансцену. Так он и сделал, но, естественно, не в ЦСКА.
Переход в «Динамо» на самостоятельную работу для многих стал неожиданным, но по-своему логичным – подполковник Моисеев лишился надежд стать полковником, но зато смог в работе с динамовцами частично воплотить тарасовские принципы, и небезуспешно. Да, он работал с Тихоновым, но принципы ещё как игрок впитал именно тарасовские, что и постарался привнести в компанию «вечно вторых» – о последнем чемпионском звании даже динамовские старожилы давно позабыли. Само решение перейти в клуб, даже лидеры которого, казалось, смирились с ролью неудачливого главного конкурента, стало для Моисеева вызовом. Для клуба, впрочем, тоже.
Одна лишь беда: его родной клуб, сила которого выглядела абсолютной (Моисееву ли было об этом не знать!), продолжал обыгрывать всех и вся. «Динамо» боролось до последнего; однажды, ровно в середине 80-х, до чемпионства оставалось подать рукой. Сезон был динамовский, который «бело-голубые» благодаря усилиям Юрия Ивановича провели куда ровнее, чем уставший от собственных побед ЦСКА. Но в самый последний момент, уже практически в безнадёжной ситуации, армейцы включили привычный «инстинкт убийцы», на краешке спасли матч с главным конкурентом, и от этого удара «бело-голубые» не смогли оправиться и в последующие годы работы Моисеева.
Тем не менее, для Моисеева как главного тренера это были хорошие, насыщенные, полноценно творческие годы. Иному бы с лихвой хватило трёх серебряных и одной бронзовой награды чемпионатов страны, но Юрий Иванович был слишком амбициозен, чтобы остановиться и успокоиться. «Бело-голубые», наконец, взяли своё на исходе 80-х, уже с Юрзиновым; здесь сыграл эффект раскрепощённости (Моисеев традиционно старался держать армейские рамки), но не в последнюю очередь помогло резкое ослабление ЦСКА. Часть этого долгожданного успеха принадлежала и Юрию Ивановичу, но его страница в этом клубе была уже перевёрнута.
А дальше неутолённые амбиции Юрия Моисеева на время остановил глобальный катаклизм, в том числе развал его хоккейного мира. «Командировка» в Эдмонтон была странной, как и его роль в знаменитом канадском клубе; не менее странным опытом оказалась и работа с московским «Аргусом». Это был, конечно, не уровень Моисеева, но в те годы вальяжно выбирать работу не приходилось.
…Он целиком и полностью продукт советской эпохи, по части хоккея – эпохи не самой плохой. Уроженец Пензы, воспитанник пензенского же «Труда», транзитом через новокузнецкий «Металлург» оказался сразу в самом ЦСКА, хотя звали и в «Химик» Эпштейна, и в «Динамо» Чернышева. Шансов заиграть в компании великих в начале 60-х было немного, но Моисеев заиграл. Такой игрок был Анатолию Тарасову необходим, с его помощью можно было воплощать самые разнообразные идеи мэтра. Моисеев с его настырностью, желанием «залезть под кожу» любому сопернику и сделать пребывание на площадке невыносимым для любого лидера, умением не уставать ни в атаке, ни в обороне, под эксперименты Тарасова подходил идеально.
О знаменитой тарасовской «системе» (Ромишевский-Зайцев, Мишаков-Ионов-Моисеев) знают все. Не все знают, что далеко не все спецзадания мэтра Юрию Моисееву нравились – вроде опеки Вячеслава Старшинова, в стиле «сам не играю, и другим не даю». Он всё-таки играть любил, пусть по части творческой в изобретательности уступал, конечно, великим. Крайних нападающих в 60-х хватало на пару советских сборных как минимум, посему в первой сборной у Моисеева оказался сравнительно короткий период. Роль звена, которое не определяет исход матча, но уматывает соперника, а при случае и наказать может, была для Моисеева с партнёрами узковата, но тут уж надо было выбирать – или самовыражение, или работа на команду. И если бы не Тарасов, не видать бы Юрию Ивановичу золотой олимпийской медали Гренобля – положа руку на сердце, свою так и не прижившуюся «систему» Тарасов именно что «продавил», и самый обделённый участием в сборной, но самый старательный нападающий «сдерживающего звена» Моисеев без самой главной своей игровой награды не остался.
…Тарасова он боготворил. Собственно, никого другого своим учителем и не называл. Восхищался всем, что делал мэтр, в том числе его артистическим даром и умением сделать любое рутинное занятие интересным. Кстати, сам Анатолий Владимирович не видел в Моисееве будущего тренера. И – ошибся, в чём уже годы спустя пусть косвенно, но признался. Мало кто так естественно впитал принципы великого импровизатора, как его взрывной, юркий и пружинистый (прозвище «Джина» – от «пружина») краек под 15-м номером. Приверженность именно принципам Тарасова – важнейший компонент становления Моисеева и как игрока, и как тренера. Больше даже, как тренера.
Сам себя он считал игроком средним. Оценка жёсткая, но зато без самолюбования и обиды на обстоятельства. Когда жёсткая рука Тарасова чуть ослабевала, Моисеев с партнёрами мог сделать гораздо больше, чем от них привычно ждали. Часто вспоминают и игру с канадцами в Гренобле, в которой решалась судьба олимпийского золота, где третья тройка проявила себя очень достойно не только по оборонительной части. А сам Юрий Иванович не раз вспоминал двухматчевый финал Кубка европейских чемпионов 1970 года, когда в практически безнадёжной ситуации второй игры именно звено Мишаков – Ионов – Моисеев переломило ситуацию на 45-й минуте третьего периода, и счёт 3:5 волшебным образом переменился на 8:5.
Игровые качества Юрия Моисеева высоко ценил сам Всеволод Бобров: «Юркий, вёрткий, очень подвижный, он разрушал самые, казалось бы, надёжные оборонительные бастионы». Специалисты прекрасно понимали, что без таких трудяг, как Моисеев, не бывает солистов. С другой стороны, 197 заброшенных в чемпионатах страны шайб говорят сами за себя. Конечно, замечалось, как работает Моисеев в обороне, как он не щадит себя в игре, но у нас, да и во всём мире больше ценят солистов первого плана, а Юрий Иванович, зная себе цену, таковым себя не считал.
…К тренерской профессии готовил себя исподволь, и не только в чисто хоккейном плане. Много ли у нас тренеров, у которых за плечами железнодорожный техникум, Московское высшее командное училище и Московский областной педагогический институт? С таким хоккейным багажом и таким опытом был прямой путь в наследники великих предшественников и хранителей традиций.
Возможно, Юрию Ивановичу его приверженность принципам того хоккея, в который он сам играл, действительно немного мешала, особенно на склоне тренерской карьеры. Тут бы и харизма не помогла, но не отменить же того факта, что хоккейная Казань поднялась именно на жёстких методах Моисеева, как бы потом ни сложилась ситуация во время второго прихода в «Ак Барс». Второе расставание с клубом Юрий Иванович переживал несравненно тяжелее, чем первое. Ему было, чем заняться, и что вспомнить, но полноту жизни он ощущал только в работе.
Памятник ему поставили в родном городе. Как первый олимпийский чемпион по хоккею из Пензы и по совокупности других заслуг он его полностью заслужил.
Досье
- Юрий Иванович МОИСЕЕВ. 15.07.1940, Пенза – 24.09.2005, Москва. Советский хоккеист, нападающий, тренер. Заслуженный мастер спорта (1968), заслуженный тренер СССР (1982).
- Награды: Орден Знак Почета, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени (1996). В Зал славы отечественного хоккея введён в 2014 году.
-
Карьера игрока:
- 1957-1960 – «Труд» (Пенза)
- 1960-1962 – «Металлург» (Новокузнецк)
- 1962-1972 – ЦСКА
В чемпионатах СССР – 400 матчей, 197 заброшенных шайб. За сборную СССР – 44 игры, 18 голов. На олимпийском турнире-1968 – 7 матчей, 2 гола.
- Достижения (игрок): Олимпийский чемпион и чемпион мира-1968. Чемпион СССР 1963, 1964, 1965, 1966, 1968, 1970, 1971, 1972. Серебряный призёр чемпионатов СССР 1967, 1969.
-
Карьера тренера:
- 1972-1974 – хоккейная школа ЦСКА
- 1974-1976 – СКА (Куйбышев)
- 1976-1984 – ЦСКА (ассистент)
- 1984-1989 – «Динамо» (Москва)
- 1989-1990 – «Эдмонтон Ойлерз» (тренер-селекционер)
- 1990-1992 – «Аргус» (Москва)
- 1993-1995 – ЦСК ВВС (Самара)
- 1995-1999, 2001-2003 – «Ак Барс» (Казань)
- Достижения (тренер): В качестве ассистента главного тренера – чемпион СССР 1977, 1978, 1979, 1980, 1981, 1982, 1983, 1984. В качестве главного тренера – чемпион России 1998, серебряный призёр чемпионатов СССР 1985, 1986, 1987, бронзовый призёр 1988.
Эрнест Каляев